Конференция «Научный православный взгляд на ложные исторические учения»

Eпископ Штутгартский Агапит (Горачек) , викарий Германской епархии Русской Зарубежной Церкви

Приветственное обращение.

(письменный текст доклада)

    Не имея, к сожалению, возможности лично участвовать в конференции, просим, по возможности, довести до сведения участников текст, выра-жающий не нашу личную озабоченность только, но и чувства многих ве-рующих в зарубежье, как в нашей Германской епархии, так и вообще в Рус-ской Зарубежной Церкви, рассеянной по всему миру.

    В современной России теперь много говорят о недопустимости фаль-сификации истории. Ставшее за последние два года навязчивым использова-ние этого словосочетания вызывает у многих тревогу. Тревога эта оправдана. Практически не известное русской академической науке странное словосоче-тание «фальсификация истории» было некогда создано еще сталинским агит-пропом. Это был кричащий пропагандистский ярлык, превратившийся в 1940-е годы в очередную идеологическую фикцию, в ярко красный стоп-сигнал для мышления и переведения мысли на рельсы стереотипов. Заучен-ное использование этого речевого шаблона было свидетельством внешней лояльности и преданности советского ученого большевистской власти. «Фальсификацией» объявлялась любая точка зрения на исторические события, не соответствовавшая лживым партийным догмам.

    Минуло почти двадцать лет с момента крушения власти КПСС и конца Советского Союза. Богоборческое государство Ленина и Сталина, созданное на месте уничтоженной тысячелетней России, рухнуло не только из-за соци-ально-экономических проблем, но, в первую очередь, из-за всепронизываю-щей лжи. Повседневная жизнь советского человека, какой бы она ни была в частной сфере, – в социальной сфере, начиная от детского сада, через школу и далее была пропитана лживостью, отравляющей самые корни общения.

    Не в последнюю очередь это коснулось народных исторических кор-ней, исторического русского самосознания, которое поначалу после револю-ции должно было быть вытравлено начисто, а потом, в конце 1930-х годов возрождалось в извращенной, оторванной от своей духовной почвы форме. Соответственно этому, ложь воцарилась и в учебниках истории. И вот, к ве-ликому прискорбию, за двадцать минувших лет в постсоветской России не произошло самого главного: духовного осмысления обществом трагедии собственной страны в ХХ столетии и действительного освобождения русских людей от большевистских мифов и фикций. Надо выступать против искаже-ния истории. Но на основе покаянного переосмысления действительных фак-тов нашей российской истории, отбрасывая сталинские стереотипы, а с ними и многочисленные подмены.

    Однако именно этого не происходит.

    Действительно: был совершен особый «крестный ход» – на корабле по каналам, созданным ручным трудом зэков, был из Соловков привезен вод-ным путем в Москву восьмиметровый Крест. Кто заметил это событие, кто помнит о нём? Да, есть в современной России историки, трудящиеся над тем, чтобы сохранить память об этом пути и о тех (поименно!), кто погибли при создании этих каналов (Л. А. Головкова и др., Православный Свято-Тихоновский Государственный Университет), но проникает ли в сознание общества их дело восстановления памяти? Их труд можно справедливо на-звать подвигом, в частности потому, что мимо результатов их работы наше современное общество проходит легкомысленным молчанием, просто: бес-памятством. «Архипелаг ГУЛАГ» практически не замечен, прошли мимо.

    Но на Бутовском полигоне в Подмосковье был воздвигнут великолеп-ный храм и мы участвовали в его торжественном освящении. Ежегодно там собираются до десяти тысяч православных христиан, чтобы почтить память убиенных… Неужели это единственное место в России, в бывшем Советском Союзе, где можно физически ощутить то, чем был на самом деле сталинский режим? Бесчувственность воспитывается в человеке, когда он живет на улице с именем отъявленного убийцы и ненавистника России. Что значит спор о возврате «железного Феликса» туда, где памятный соловецкий камень? Сравнить это с Германией, много потрудившейся и все еще трудящейся над осмыслением исторического своего пути?

    В Германии стоит даже православный храм в Дахау, правда неболь-шой. А в трех километрах оттуда еще и другой – там, где «остарбайтеры» (т. наз. «восточные рабочие», вывезенные насильно) рядом с Дахау несли свой крест: они – отверженные своими и чужими. Куда им было возвращаться? На Родину? «Предателями»? Опять в лагерь… после гитлеровского еще и в ста-линский? Но то в далекой Германии – храмы, естественная память, и к тому же огромный пройденный путь, исторический труд.

    Надо ли нам, русским, такой исторический труд, или мы на него не способны? О если бы то, что осмыслено ныне отчасти в Бутово, осмыслено было бы по всей России!... Мыслимо ли ЭТО? Способны ли мы на подобное сострадание, сообразное Кресту Христову? Или слишком велико то духовное обновление, которое родилось бы из боли истинного осознания российского КРЕСТА?!

    Ярко свидетельствуют о сопротивлении подобному духовному переос-мыслению и перерождению – закрытые архивы. Вот оно – перекрытие дыха-ния: страх перед потоком свежего воздуха. Но без нового слова о своей исто-рии Россия задохнется. И вот она налицо: неподвижность, которая рождает легковерную падкость на мифы и подделки коммунистических времен. Всё это отдает ужасающей болезненностью, свидетельствует о внутреннем пара-личе.

    Паралич этот навязывает себя сам, сковывает любую свежую, просвет-ленную любовью и состраданием мысль, и создает нестерпимую для науки атмосферу.

    Повсеместно – как исподволь, так отчасти даже и открыто в средствах массовой информации и в учебной литературе – в последние годы происхо-дит реабилитация сталинщины. Нам предлагают рассматривать преступления 1930-х–1940-х годов, включая физическое истребление клира самой крупной Поместной Православной Церкви мира и миллионов соотечественников, в качестве якобы «исторической неизбежности», неких объективных условий, сопровождавших мобилизацию народа накануне Второй мировой войны, хотя именно в ее развязывании Сталин и его окружение сыграли весьма активную роль – наравне с Гитлером.

    Показательным в этом отношении является уже третье издание учебни-ка по отечественной истории 1917–2009 годов преподавателей исторического факультета МГУ А. С. Барсенкова и А. И. Вдовина, получившего статус официального университетского курса. Попытки придать антихристианскому сталинскому режиму лоск и респектабельность искажают историческую дей-ствительность, не говоря уже об осмыслении. Если, например, А. С. Барсен-ков и А. И. Вдовин утверждают, что кровавая сталинская коллективизация – согласно А. И. Солженицыну «перелом хребта русского крестьянства» – яко-бы по существу была «завершением столыпинской аграрной реформы» – то это свидетельствует о глубоком непрофессионализме этих преподавателей. Здесь нет подлинного понятия ни о столыпинской реформе, ни о сталинской коллективизации (см. Т. К. Чугунов, Государственное крепостничество, Czugunow, T.K: Die staatliche Leibeigenschaft. Analyse des sozialistischen Landwirtschaftssystems. Bergstadtvlg. Wilh. Gottl. Korn, Munchen 1964. 192 S.). Целый ряд других ошибок уже достаточно обсуждались в прессе и интерне-те. Но всё это пока не меняет положения…

    Идеологическая кампания по борьбе с «фальсификаторами истории», начавшаяся в конце 1940-х годов, привела к господству в советской истори-ческой науке циников и дилетантов. Их влияние и воздействие на общест-венное сознание по-прежнему велики. Однако, любые попытки предложить Сталина русской молодежи в качестве выдающегося государственного дея-теля и патриота – не только оскорбление памяти миллионов жертв богобор-ческого коммунистического режима, но и попрание духовного подвига Но-вомучеников и Исповедников Российских, и – более того – готовность по-прать Божественный Образ в неповторимой человеческой личности.

    Именно к подавлению и порабощению личностного начала, столь ярко проявлявшегося в русских святых, последовательно стремились большевики. Понимание того, что «не в силе Бог, но в правде», изнутри определяет Русь.

    Покорение себя правде было некогда замутнено в России, а затем и бо-гоборчески далее искажено властью, чуждой корневым ценностям нашего народа. На основе заветного исповедания их сохранялась рассеянная по все-му миру Русская Зарубежная Церковь во все новых поколениях. Нам поэтому не безразлично дальнейшее развитие русской исторической науки. Оно тес-нейшим образом связано с воспитанием новых поколений, которые призваны воспринять и раскрыть высшие ценности и идеалы Руси. Кровь казненных на Бутовском полигоне и инуде разлитая по всей России вопиет к Небу. Услы-шим ли мы – нынешние потомки – ее зов? Не найдем ли в себе силы отклик-нуться и познать любовь к родным, воздать страданию их – хотя бы отчасти – достойным почитанием, наподобие храму в Бутове.

    Живительным и спасительным такой подход к истории окажется для самой России. И это главное. Но подобный искренний подход несомненно изменит и образ России среди других народов: там, как известно, отрица-тельный – искаженный исторический образ нашей страны подтверждается нашей же косностью в оценке преступлений режима, что вызывает отторже-ние и помогает враждебным России силам закреплять давно сложившиеся о ней предрассудки. Со всем этим пора покончить решительным рывком к правде, духовным устремлением, свойственным глубинному складу русской души.

    Исторические исследования должны получить мощную фактологиче-скую базу через открытие архивов. Труд должен проводиться не среди про-пагандистски-запретительных окриков, а в атмосфере полноценной исследо-вательской свободы. В живом, открытом и бесстрашном диалоге российская историческая наука призвана и сможет высказать, наконец, истинно прими-ряющее слово через всестороннее осмысление трагедии многочисленных на-родов в ХХ-м веке. К такому слову зовет нас Бог.

Агапит, епископ Штутгартский
Викарий Германской епархии Русской Зарубежной Церкви

Прот. Николай Артемов
Секретарь Германской епархии