Конференция «Научный православный взгляд на ложные исторические учения»

Парамонов В.Н., д.и.н., профессор, Самарский гос.ун-т

Фальсификации под маркой «альтернативной» истории.

(стенограмма выступления)

Бойко-Великий В.В.: Пока Вячеслав Николаевич идет к трибуне, я хотел бы сказать, что очень ценная информация прозвучала в предыдущем докладе о возвращении неоязычества. Однако я хотел бы уточнить, что этому язычеству не несколько сотен лет. 70 лет богоборческой власти – это неоязычество. И памятники Ленину, которые стоят, – это кровавые идолы и ничего больше. Это никак не политика и не память людей, это просто кровавое язычество. Пожалуйста, слово докладчику.

Парамонов В.Н.: Я постараюсь уложиться в небольшой объем времени, поскольку доклад будет опубликован, и там будут все сноски, и всё как положено по исторической хронологии. Я хотел бы несколько моментов отметить, связанных с противодействием фальсификациям, альтернативной истории и с темами нашей конференции.

    А дело в том, что темы такого рода будут актуальными довольно долго. Потому что, вообще, противодействие фальсификациям является вдобавок и психологической войной, которая масштабно раскучивается и никуда от этого не деться. В такой ситуации и потребуется противодействие фальсификациям, поскольку их число будет расти.

    Конечно, нужно договориться и о понятийном аппарате. В данном случае я в докладе не затрагиваю проблему альтернативной истории в жанре фэнтези, хотя этот жанр не безобидный. Я вспоминаю 9 класс школы, 1973 год, только что прошел фильм «Семнадцать мгновений весны» и в наших классах появляются мюллеры, геббельсы, щтирлицы и т.д. И когда в Москве 10 лет назад была конференция, то одна из участниц сказала, что мы хотели показать врагов умными, а оказалось, что они еще и привлекательные.

    И собственно, хотим мы этого или нет, но этот жанр альтернативной истории как фэнтези, будет ли это штрафбат или диверсант, это еще не самые крайние варианты, но они, в любом случае, оказываются более популярными, нежели большая часть наших академических трудов.

    Надо сказать, что я занимаюсь тематикой 20-40-х годов, писал о войне 1941–45 годов, и хочу сказать, что здесь проблема фальсификации истории и истории Великой Отечественной войны возникла не на пустом месте. Потому что фальсификация всегда паразитирует на неосведомленности. И современники это, в общем-то, понимали.

    Б.Д. Греков в 1942 году отмечал, что мы много сетуем на то, что наши предки мало заботились о собирании материалов, необходимых для историков. Мы много бы дали за то, если бы у нас были освещены события истории нашей Родины. То же нашествие Батыя, 1812 год, который нам не удается полностью изучить за отсутствием необходимого материала. А в наше время мы много заботимся, отмечал Греков, о том, чтобы этого пробела не было, чтобы каждый шаг в этой великой драме был освещен в документах и затем послужил источником для создания большого труда.

    И в этой ситуации я хотел бы отметить, что в рамках противодействия фальсификации мы мало используем те источники, которые тогда были собраны, и которые отражают повседневность. Да, комиссии по истории войны были созданы по постановлению ЦК, в Институте российской истории РАН такие материалы есть, есть они и в регионах, и поверьте, это самый настоящий живой материал. К сожалению, он изучен пока как-то недостаточно, и в историографии отражен частично.

    В общем-то, современники, участники тех событий опасались искажения происходящего будущего. Важно учитывать, что и власти сами выступали в роли фальсификаторов, стремясь скрыть масштаб постигшей страну трагедии.

    Другая проблема в том, что надо влезть в ту ситуацию, в точку зрения формирования морально-психологической готовности. Конечно, наверное, здесь были какие-то и прагматические моменты. Но когда звучит текст по радио 3 июля, что лучшее части дивизии авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражений, а в это время Красная армия отступает, или 6 ноября 1941 года заявляется, что за 4 месяца войны мы потеряли убитыми 350 тысяч и т.д., раненых имеем 1млн 20 тысяч, а немцы потеряли более 4,5 млн человек, то предмет фальсификаций понятен.

    И если вы поставите 8 томов сообщений Информбюро рядом, то вы тоже найдете массу проблем. Надо сказать, что и попытки в послевоенные периоды появления работ, где пытались достаточно правдиво, объективно отразить то, что происходило в период войны, встречали противодействия, причем не обязательно на уровне высоком, а на уровне местном и в своем докладе я эти сюжеты привожу.

    В период 40-х – конца 80-х годов тезисы, постановления ЦК, высказывания первых лиц советского государства служили своеобразной такой методологической основой для историков войны, поскольку определяли допустимый подход к исследовательским проблемам.

    В итоге, огромная масса персонажей, которые должны были быть в томах истории Великой Отечественной войны или истории Второй мировой войны отсутствовали. Эти тома во многом обезличены. Например, в первом томе шеститомного издания по Великой Отечественной войне не упоминается Жуков, который вначале войны являлся начальником Генштаба. И Сталин там присутствует иногда, и все время присутствует Н.С. Хрущев, который по военным меркам был второстепенным деятелем.

    В двенадцати томах тоже немало белых пятен. По пакту Молотова-Риббентропа нет Молотова, хотя вроде бы есть совет народных комиссаров, кто-то его должен был возглавлять, а Молотова нет. С другими персонами аналогичная ситуация.

    Если упоминается, что создан государственный комитет обороны, фамилии Л.П. Берии как председателя там не находим. Та же самая ситуация по Киеву, много поднимали на конференции вопрос о Власове. Проблема достаточно спорная, с Владимиром Михайловичем Лавровым я согласен, что требует открытия дополнительных документов, что бы мы смогли что-то откорректировать, ведь действия 37-й армии, которая обороняла Киев, и которой командовал Власов, собственно его как бы участие до этого в войне оценено было, но об этом умалчивают.

    Конечно, можно было приводить примеры и дальше, но они тогда заставляют людей искать, и в такой ситуации терпят переписывание истории, которая оказывается просто фальсификацией, речь идет о ситуации альтернативной, на фоне официальной. С другой стороны, несколько альтернативных историков принимают фальсификации, сознательные искажения тех происходящих событий.

    И, к сожалению, та эпоха, которая началась 20 лет назад, дала тому много примеров. Скажем, академик Г.А. Арбатов утверждал, что мы обязательно должны были победить практически автоматически, поскольку у нас изначально больше население, территория, ресурсы. Но здесь уже говорили, что значит воевать с Европой всей. А это 400 млн, не около 80 млн немецкого населения.

    А дальше книга «Наше Отечество». Ну, казалось бы, начало 90-х годов, книг много, выложены в интернете в свободном доступе, и в этой книге тоже Советский Союз в годы ВОВ, страницы снова посвящены поражениям, неудачам, победам. И собственно, итог оценивается таким образом, что война обнажила слабости диктаторского бесконтрольного режима. Это в достаточно популярном пособии А. Головатенко 1993 года для поступающих в вузы. Тогда экзамен по истории сдавали. Это сейчас – по тестам. И в книге нет никакого высокого сочетания по смыслу с Великой Отечественной войной, а есть только то, что война способствовала ослаблению сталинского режима.

    В учебнике под редакцией А.Б. Зубова говорится о нацистской борьбе 1941-1945 годов и России. Я к этому подхожу так, что это делал, конечно, автор. И этот «презентизм», когда мы навязываем наши представления, наше видение какого-нибудь авторского коллектива людям того времени, ведь те люди воспринимали войну как Вторую Великую Отечественную войну, не всегда должен приветствоваться. Получаются самые настоящие искажения.

    Меня больше всего поразил такой момент, когда пришедшие в Европу советские воины рассматривались как «дикие орды». У меня отец воевал и к такому восприятию психологически я не был готов. Не говоря уже о фальсификациях. Вчера был озвучен Мединским поразительный пример этому...

Реплика и зала: До сих пор сейчас в Чехии, Польше помнят наших воинов-освободителей...

Парамонов В.Н.: Сегодня речь идет не просто о переписывании истории, а о пересмотре итогов. И приемы здесь самые разные используются. Прямое измышление фактов и подделка документов.

    В.П. Козлов по этому поводу уже приводил пример, когда появилась фальшивка, согласно которой якобы был секретный приказ, что надлежало вызвать в отдаленные края Советского Союза всех украинцев, проживавших под властью оккупантов. И вот обманутому клиру Козлов приводит доказательства, что это фальшивка.

    Скажем, даже приведение реальной цитаты, но усеченной, с опущением мест, которые прямо противоречат целой части, использовалось фальсификаторами.

    Здесь упоминался Суворов... Я тоже слежу за книгоиздательской статистикой, общаюсь со студентами, которых достаточно много и позицию к Суворову мы уже сформировали как к фальсификатору. Но ведь появилось и масса других наших фальсификаторов, которые на эту тему пишут. Возьмите «Три войны Сталина» Г.Х. Попова (2007 г.), неакадемические тиражи Марка Солонина (2008 г.)... Не знаю, какой тираж будет у книги по нашей конференции, чтобы противостоять им, Василий Вадимович только знает...

Бойко-Великий В.В.: Больше 10 тысяч экземпляров.

Парамонов В.Н.: Надо сделать так, чтобы хотя бы все вузовские библиотеки получили такого рода издание. Также чтобы информация была выложена в Интернете. Это инициатива требует продвижения. В вузах пытаются противодействовать фальсификациям, но не всегда удается. Потому что молодежь зачастую читает популярные работы по истории. Кто-то говорит о дисциплине «Русский мир», а я могу сказать, что было время, когда в 2000 году вместо отечественной истории предлагали историю человечества. Сегодня просто – предмет «история».

    Считаю, что нужно продвижение достижений в исторической науке. По проблеме, которую здесь упоминали, я выскажу свою позицию, что это проблема искажения, которая существует в рамках альтернативной истории начала войны. Но я хочу сказать, что здесь и наше руководство где-то в известной степени подставилось. Тот кто внимательно читал, вспомнит XVIII съезд ВКП(б), который еще был до начала Второй мировой войны(10-21 марта 1939 г.), где говорилось, что мир находится в условиях мировой войны.

    Вот в этом году мне пришлось общаться с китайцами. Китайцы ведь началом войны считают не 1939 год, а июль 1937 года.

Реплика из зала: Считают 1931 год даже...

Парамонов В.Н.: Возьмите, скажем, одобрение Франции вот этой акции Италии в Эфиопии. Фактически это расценивалось тогда советским руководством как начало Второй мировой войны. Более того, ясно, что не сам Михаил Водопьянов в 1938 году писал, еще до XVIII съезда, а кто-то за него это делал, но там тоже было написано, что мы живем в условиях Второй мировой войны.

    И здесь, мы сами историки должны подходить к этому с научных позиций и определяться, все-таки не только с точки зрения западной подачи, как проходила Вторая мировая война...

    И еще два момента я хотел упомянуть, прежде чем закончить свой доклад. Конечно, очень много на сегодняшний момент делается, чтобы решающую победу СССР над гитлеровской системой замаскировать под обобщающим названием антигитлеровской коалиции и через уравнивание по значению сражений на советских и западных фронтах.

    Коллеги из Киева могут подтвердить, поскольку я видел мемориальный памятник Освободителям Киева. Какие там флаги? Никакой речи об СССР, России и в помине нет. Жовто-блакитний флаг и флаг Евросоюза. Политизация колоссальная!

    Что касается замалчивания роли ставки верховного главнокомандования, Сталина и т.д... Я и привожу в своем докладе соответствующие цитаты, иллюстрирующие пересмотр Гитлером роли советских полководцев, соответствующие сноски на немецкие исторические издания в отечественном переводе.

    Я думаю, что Сталина надо разделить, по крайней мере, для себя. С точки зрения моральных общечеловеческих вещей, отец у меня воевал... что якобы политика вождя недалека от фашистской, а с точки зрения прагматики, я могу сказать, что это был очень умелый менеджер. Он извлек уроки из Первой мировой войны, о которой вчера говорили. Он понял, на каких струнах можно сыграть. В Первую мировую войну вошли под таким патриотическим единением общества и утратили это в 1915-1916 года, а здесь по нарастающей он почувствовал, где можно наступить, а где отступить. С точки зрения менеджмента это достаточно грамотно.

    Было бы неплохо посмотреть библиотеку Сталина в полном виде. Тогда было бы проще понять формирование его мировоззрения как правителя.

    И последнее, что я хотел бы отметить, это атаки на взаимоотношения власти и общества, и Церкви в том числе, в военный период. Конечно, появляется много материалов, но опять же, требуются и документы. В этом отношении мне понравилось выступление И.А. Курляндского, которое как раз и основано на документах.

    И конечно, происходящая демифологизация, дегероизация истории является подрывом авторитета победы.

    Война показала, что все идеологические политические детерминанты не явились и не являются окончательными определителями человеческого поведения. Особенно в экстремальных ситуациях, что имеются и другие глубокие фундаментальные основания, связанные с такими извечными ценностями как порядочность, совестливость, нравственный долг. Эта линия размежевания в обществе происходила не по линии, скажем, коммунисты, антикоммунисты, атеисты или верующие, а по линии — друг или враг Отечества.

    И конечно, основной недостаток многих современных книг на тему истории Великой Отечественной войны состоит в том, что они зачастую оказываются в таком идеологизированном варианте. И заранее намечается какая-то определенная версия, на нее нанизывается всё то, что подтверждает авторскую позицию, приводятся какие-то невероятные факты.

    Я участвовал в создании книги Памяти в Самарской области. На сегодняшний день порядка тысячи персонажей мы не выявили, хотя они были. Где они? Наверное, и по другим регионам будут подобные результаты и в итоге во всех регионов неизвестных будет от 300 тысяч до 1 млн . Проблема в том, что зачастую отсутствует в книгах ссылка на источники и проверить всё сложно. Для подготовки монографии потребуются годы. Чтобы издать сборник документов – тоже.

    И, как правило, те книги о войне, которые сегодня лежат на полках, не выдерживают цензуры и выпускаются с той скоростью, с какой пекутся блины. Если же мы хотим иметь объективное представление о прошлом, то тогда мы должны представлять факты без замалчивания и извращения. Если речь идет о фальсификации фактов, то тогда мы должны противостоять, используя профессиональный источниковедческий анализ. При привлечении или открытии новых документов должна быть доказана их подлинность и достоверность.

    И вообще, в поисках исторической правды надо избегать любой абсолютизации, как мне кажется. Как только аргументированные дебаты прекращаются, и одна из версий становится истиной, – этот пустой вариант переходит на полку идеологии.

Бойко-Великий В.В.: Спасибо. Есть вопросы к докладчику?

Леонтьев Я.В., д.и.н., МГУ: Существует миф о приходе Гитлера к власти через Народный фронт, партию социал-демократов...их называли фашистами... С Вашей точки зрения, это миф или правда? И второй вопрос: о провиденциализме истории. В данном случае, о понятийном аппарате. С одной стороны я понимаю, что нужно пользоваться термином альтернативной истории, но в данном случае уместно ли им пользоваться с такой точки зрения? Когда мы говорим о понятиях, это понятно, что это лженаука и это совершенно очевидно, и не вызывает никаких сомнений это слово. Но в данном случае надо ли вообще поднимать вопрос об альтернативности истории? Или мы ведомы Божественным Промыслом, но в православии всегда есть свобода выбора? И нужно ли рассуждать об альтернативности истории, что история тогда могла пойти иным путем? Тогда можно ли судить о погрешности императора Николая II в том, что он был прав, когда заключил союз с Антантой и действовал на таком направлении, а не вести германофильскую политику, как Ему советовал тот же г-н Дурново?

Парамонов В.Н.: Я сторонник все-таки альтернативности и считаю, что в истории всегда есть место выбору. А что касается того, способствовал ли Сталин приходу Гитлера к власти, то здесь скорей всего корни уходят в противостояние между левыми и умеренными, которое относятся, в общем-то, ко второму десятилетию. И скорее всего, не столько Сталин и не только... В начале 30-х годов не надо переоценивать, как мне представляется, его влияние в международной ситуации. Была ситуация противостояния между крайне левыми коммунистами и умеренными социал-демократами, и это способствовало... И дальше, наверное, Коминтерн...

Болдырев Ю.А., народный депутат Украины: На протяжении всей конференции я наблюдал широкую поддержку масс участников конференции фигуре Сталина. Скажите, не присутствует ли в такой гораздо большей поддержке Сталина здесь, в России, в отличие от Украины то, что свой отпечаток накладывают две чеченские войны, соответственно, более высокая роль силовых структур, в том числе наследников НКВД – нынешнего ФСБ и вообще управление страной бывшим силовиком на протяжении 8 лет...

Реплика из зала: Господь с Вами!

Болдырев Ю.А.: Не поэтому ли у вас здесь несколько докладов... епископ Петр такие панегирики провозглашал о Сталине, в то время как следующий докладчик...

Бойко-Великий В.В.: Спасибо. Пожалуйста, ответ на вопрос.

Парамонов В.Н.: Я уже высказал свою позицию, что с точки зрения прагматизма управления Сталин должен быть оценен соответственно адекватно. С позиций морально-психологических и общечеловеческих – конечно, негативно. Однако в обществе на сегодняшний день ситуация резко поменялась. Начну с того, что даже в начале 80-х годов мы не могли предположить, что в нашей стране будет возрождаться фашизм. Социологи подтвердят... Это в молодежной среде... Скорее всего, это ностальгия по символике...

Бойко-Великий В.В.: Все-таки вопрос был о нашей конференции. Вы что хотите сказать, что на нас влияет та молодежь, которая ходит за стенами?

Парамонов В.Н.: Нет, конечно. Я думаю, скорее всего, здесь какой-то прагматический момент...

Бойко-Великий В.В.: Спасибо. Слово предоставляется следующему докладчику.