Конференция «Научный православный взгляд на ложные исторические учения»

Тузиков А.Р., д.соц.н., профессор, Казанский гос.тех.ун-т

Великая война на перекрестке мнений: версии или диверсии?

(стенограмма выступления)

    Уважаемый Василий Вадимович, уважаемые иерархи Русской Православной Церкви!

    Прежде всего, хочу поблагодарить за возможность выступить в столь уважаемом сообществе и особо отметить значимость вот таких коммуникационных площадок для отечественных гуманитариев. Дефицит их достаточно громко о себе заявляет. Я позволю себе перефразировать известную фразу, что тот, кто отказывается кормить свою собственную гуманитарную интеллигенцию, рано или поздно обнаруживает, что вынужден кормить чужую. Тем более что охотников получить своеобразное первенство влияния за счет организации такого окормления сегодня достаточно много.

    Вчера уже звучала постановка проблемы о том, что Россия испытывает наряду с экономическими проблемами проблему раскола идентификации общества. Как это, на первый взгляд, не парадоксально, спустя 65 лет, но именно Победа в Великой Отечественной войне Советского Союза выступает сегодня одним из объектом ожесточенного идеологического противоборства.

    Поэтому я свой доклад назвал «Бои за победу после Победы». Сегодня продолжается (она и не заканчивалась никогда) идеологическая война, как ее еще иногда называют консциентальная, в плоскости массового сознания. Предметом поражения и уничтожения здесь являются определенные типы сознания. Прежде всего, разрушение идентичности и мировоззрения путем внедрения идей-вирусов.

    Такая война предполагает разрушение и переорганизацию общности, которая воспроизводит данный тип сознания. Целью применения консциентального или идеологического оружия является культурная гегемония, обретение этой культурной гегемонии, а затем изымание людей из сложившихся форм общности, фрагментация социума вокруг новых интерпретаций идей, которые даже противоречат по своим глубинным сущностям, интересам самих атакуемых объектов.

    Защита от идей-вирусов – только другие функциональные для национальной идентичности мировоззрения, идеи системы интерпретаций посредством образования и масс-медиа.

    Специфика идеологических операций на фронтах консциентальной войны заключается в том, что проводится идеологическая атака не с помощью слова, старых идеологем и навязывания новых, а скорее с помощью навязывания новых толкований, уже принятых массовым сознанием идеологем типа демократия, свобода... Неслучайно все попытки идеологических атак на интерпретацию событий Второй мировой войны со стороны старых и новых европейцев проходят под флагами идеи «демократии, борьбы за свободу против тоталитаризма».

    При этом все ранее причисленные к сторонникам фашисткой силы превращаются в борцов за демократию и свободу, а борцы с фашизмом под красными флагами неожиданно становятся чуть ли не врагами №1.

    В свое время такой вопрос прозвучал, who is who. Вот я тоже его задал, и, на мой взгляд, сегодня можно выделить две большие группы противников. Прежде всего, это зарубежные и отечественные евродемократы, я объясню, что это такое, и вторая большая группа – это пораженцы, о которых детально расскажу. Их манифестом послужила публикация в 1995 году статьи Минкина, главным содержанием которой было задавание вопросов рефреном. Может быть, было бы лучше, если бы Советский Союз проиграл ту Отечественную войну?

    Леонид Ивашов очень хорошо сформулировал суть главной задачи переоценщиков: доказать, что кроме Берлина и Москвы все – жертвы. Берлин наказан, а Москва еще нет. С нее и спрос. Главными инструментами такой идеологической атаки, помимо СМИ, выступают институты национальной памяти и геноцида в Восточной Европе. Для справки скажу, что только в Польше такой институт насчитывает 1200 сотрудников. Они очень активно инициируют всевозможные судебные процессы.

    Младоевропейцы в попытке переистолковать победу Советского Союза в войне, выдвигают три императива:

    Императив №1: Решающий вклад в разгром Гитлера внесли западные союзники, которые фактически шли в Европу под флагом демократии и свободы, а не тоталитарного коммунизма как Советский Союз.

    Императив №2: Вторая Мировая Война в Европе, была не только войной фашизма и коммунизма, которые фактически были одинаковым злом, но и освободительной войной народов СССР за свою свободу и независимость против обеих противоборствующих сил. Отсюда попытка легитимировать УПА на Украине, эсэсовские подразделения в Эстонии, Прибалтике и т.д.

    Императив №3: Если фашизм и сталинизм были главными поджигателями в войне, то логично поставить вопрос о необходимой их новой интерпретации. Т.е. Россия выводится из числа победителей, пострадавшие превращаются в виновников.

    Информация к размышлению: А если радикально пересмотреть итоги «оккупации Восточной Европы», то Литва должна отдать Вильнюс Польше, Польше вернуть земли к западу от Германии, часть земель Словакии, Украина должна возвратить Львов и западные области Польше, а Румыния вернуть часть земель Венгрии.

    А как хотят трактовать нашу победу в войне старые европейцы?

    Итоговая объективная оценка победы должна быть примерно такой: западные союзники принесли всем свободу и демократию, освободили саму Германию от ужасов нацизма, но были вынуждены, скрепя сердце, признать победителем сталинский Советский Союз, подписав с ним ряд плохих документов. Сами новые граждане России должны по примеру немцев раскаяться и отказаться от своего статуса победителя добровольно, ввиду признания необходимости десталинизации и декоммунизации.

    Вот очень хорошо немецкий историк Андреас Умланд в публичном пространстве (в интернете на ленту.ру была большая дискуссия) высказал принципиальные положения о том, как надо правильно нам понимать победу.

    Во-первых, Советский строй – абсолютное зло и победы – только случайные соседи. Убежден, что россияне, украинцы и другие народы победили бы третий рейх, не будь Советского строя. Это ведь они же победили в 1812 году Наполеона.

    Во-вторых, воевать в армии Гитлера и одновременно бороться за свободу своего собственного народа можно, поскольку у немцев был выбор между демократией и фашизмом. У западных европейцев был выбор между коллаборационизмом и участием в национальном освободительном движении. А у новых европейцев не было: или со Сталиным или с Гитлером: или с дьяволом против страны, или со страной против дьявола.

    В-третьих, именно СССР, на первый взгляд парадоксально, а не страны Запада, сыграл решающее значение в исходе битв Второй мировой войны, но он при этом не является полноценным победителем в силу указанных выше причин.

    Мы видим, что главный идеологический прием в данном случае взят из арсенала холодной войны. Его суть заключалась в следующем: в публичном пространстве разделить народ и власть. В стиле: уважаем и ценим советский народ и гневно осуждаем коммунистическую власть и лично Иосифа Сталина.

    На мой взгляд, оговорюсь сразу, я не выступаю апологетом Сталина, я не являюсь его идейным сторонником, я не имею репрессированных среди своих родственников, но в сегодняшней ситуации защита Сталина, как ни странно, – это защита прав России на победу, это своеобразная линия обороны от внедрения идей-вирусов, которые направлены на попытку делегитимизировать роль Советского Союза в войне.

(аплодисменты)

    Поскольку как бы следующий шаг – это превращение Советского Союза в одного из клиентов Нюрнбергского процесса.

    Несколько замечаний. Как можно говорить о победе страны и при этом считать ее верховного главнокомандующего преступником? Что не повезло, что преступник оказался вполне успешным главкомом? Можно ли всерьез представить, что главком был полной бездарностью, руководившей войной по глобусу, а армия одержала победу? Так бывает? Или может быть, доказано, что Сталин не вмешивался в руководство фронтами? Или его вмешательство успешно нейтрализовывали талантливые военачальники? Может так было?

    Что же из самого факта существования Сталина во главе государства и ставки главнокомандующего не считать нашу победу победой? Подчеркиваю еще раз, это не голос сталиниста.

Реплика из зала: А что же еще?

Тузиков А.Р.: Я отвечу. Как ни странно, именно с тотальной критики Сталина начиналось весьма неоднозначно оцениваться сегодня перестройка. И, как правило, все разрушительные современные последствия для России не заканчиваются, а удивительным образом начинаются с публичных осуждений ошибок и преступлений предыдущей власти.

    Особенно это заметно по отношению к фигуре Сталина. Кстати, самое удивительное, что самые ярые перестроечные критики Сталина за редким исключением оказываются вне пространства российского патриотизма. В стане пораженцев, с какой-то странной радостью они воспринимают все неудачи этой страны. Но нельзя же всё плохое связывать только с деятельностью одного человека? Возлагать на него всю ответственность за все трагические страницы истории. Как известно, короля играет свита, вообще-то. Кстати, именно так поступали гитлеровские генералы на Нюрнбергском процессе, когда ответственность за всю возлагали исключительно на Гитлера.

    Ну, и, на мой взгляд, лирическое отступление. Сталин и Россия – это, скорее всего, трагедия, попытки реализовать идею безбожной верховной власти в империи. Понимаю, что с натяжкой формулирую здесь, понимаю, что, может быть, подвергнут безжалостной критике, но в целях образных, формулу делаю:

    Сталин это народность плюс самодержавие и минус православие.

(аплодисменты)

    Надо ли нам каяться за победу? По точному выражению Николая Силаева, каяться за политику Сталина по отношению к Восточной Европе, но неизвестно где будет остановлен вал исторических претензий. И не придется ли лидерам современной России несколько лет спустя просить прощение, например, за взятие Казани войсками Иоанна Грозного?

    Извинения гарантированно превратят Россию в мальчика для битья и дадут повод для ограничения ее суверенитета, но не приблизят к созданию новой общеевропейской системы безопасности. Скорее, наоборот.

    Я уже говорил, что победа играет очень большую роль в формировании, поддержании хотя бы современной российской идентичности. И в этом смысле процитирую две фразы: государство, которое теряет идеи и идеологию перестает быть великим и даже достойным. (Раймон Арон).

    Процитирую понимание этого высказывания руководителями наших ведущих сегодня исследовательских центров. Руководитель центра по изучению элит Института социологии при академии наук Ольша Крыштановская: Одна из причин, почему нет солидарности в нашем обществе, – это отсутствие национальной идеологии.

    Заведующий кафедрой социологии безопасности МГУ Вячеслав Кузнецов: Новая российская идеология реально востребована народами России и нужна, так как только идеология консолидации обогащает и наполняет достойным смыслом цели, идеалы и ценности человека.

    В этом смысле в условиях раскола аутентичности, как ни парадоксально, и это подтверждается данными социологических исследований, в данном случае, директора Института социологии РАН Горшкова М.К., для большинства граждан России всех возрастов, вероисповеданий, этнических особенностей победа остается гордостью №1. Именно победу ставят на первое место, когда задают вопрос респондентам, чем вы, прежде всего, гордитесь? Послевоенное восстановление страны – на втором месте. Великая российская литература и достижения отечественной космонавтики – на третьем и четвертом местах.

    Но идеи-вирусы – в действии. Происходит по данному вопросу раскол мнений, который четко прослеживает разницу между поколениями. Если те, кто старше 30 лет осуждают все навязываемые ныне идеи о вине Советского Союза в войне, то 18-24-летние респонденты считают, что поход в Европу был во многом походом за насаждение тоталитарного режима. Пусть немного таких, но есть, 14 %. По данным моих исследований (1000 респондентов) в республике Татарстан 36 % считают, что победа СССР – это победа сталинского режима, который установился на всей территории Европы.

    Пораженцы: А если бы победила гитлеровская Германия? Россия стала бы скорее Европой? Это их главный тезис.

    С этим согласны, по данным моих исследований, 8 % студентов республики Татарстан. Пусть немного, но сам факт. Наличие имеется. Так при этом 17 % затруднились ответить на этот вопрос, т.е. однозначной оценки у них нет. Все остальные, конечно, однозначно отрицают перспективность и позитивность победы Гитлера в войне с Советским Союзом.

    Но вы знаете, что рассматривался всерьез вопрос о введении уголовной ответственности за отрицание значения победы Советского Союза в Великой Отечественной войне. Был большой вопль со стороны либерального лагеря. Правда, напомню, что в Германии отрицание Холокоста – гарантированная скамья подсудимых, как и в странах Прибалтики попытка пропагандировать, демонстрировать советскую символику и прочее.

    Тоже раскол поколений. По данным исследованиям ЦСО: 60 % населения поддерживает введение такого рода административной ответственности, а среди 18-24-летних 30 % не поддерживает это.

    На мой взгляд, вчера вот коллега из Украины сказал, что надо попытаться сформулировать как бы новую российскую идею вне Сталина. Мне кажется, эта попытка была уже предпринята Председателем правительства РФ Путиным В.В. в газете «Виборча» перед визитом в Польшу. Вот я позволил себе несколько детализировать это и расширить.

    Во-первых: Тезис первый. Мы – Советский Союз, Россия и Советский народ – жертва агрессии, это на нас напали, что бы там не говорилось о генштабовских планах. Планы – планами, а 22 июня 1941 года Киев бомбили и нам говорили, что началась война.

    Тезис второй: Мы вели абсолютно законную, в соответствии с уставом ООН, справедливую войну за существование народа страны, не за коммунистическую идеологию как таковую, не за Сталина, а за страну и выживание народа. Коммунистическая идеология была, скорее, мобилизующим средством, а Сталин – символом.

    В-третьих, было многое такое, что сегодня воспринимается как преступление. Было много крови, жертв, боли, слез, причем не только по вине Германии, хотя причина, в конце концов, была в ее агрессии. Но и по нашей вине. Но это была война. Война самая беспощадная и кровопролитная. Война за всю историю человечества. Война – вообще, социальный институт, разрешающий то, что часто не приветствуется и запрещено в мирное время. Своеобразная легитимация нелегитимного. Неслучайно репрессии оправдывались ситуациями войны. В том числе классовой, но все равно войны. Это создает нарратив, когда противник и жертва переводятся в категорию врага. А если враг не сдается, как известно...

    В-четвертых, победа потребовала от нас много жертв. Были неоправданные потери и жестокость. Были высоконравственные поступки, но самое главное и неожиданное для противников – это готовность нашего народа заплатить за победу даже такую огромную цену.

    В-пятых, в Европу мы пришли, преследуя врага, как и Наполеона в XIX веке, нам не за что каяться. Наша послевоенная политика в Восточной Европе – скорее, результат политических раскладов XX века и стремления обезопасить себя от повторения 1941 года. При этом нельзя забывать об участии восточноевропейцев в походе Гитлера против нашей страны. Англия, Чехословакия, Румыния, Болгария были в той или иной мере союзниками Гитлера.

    Голос с той стороны: старший научный сотрудник Казанского центра по изучению глобализация г-н Низемроя пишет: Причина ялтинских соглашений, касающихся сфер влияния в Европе была в том, что Советский Союз хотел создать буферную зону, чтобы защитить себя от любых дальнейших вторжений Западной Европы, которые преследовали СССР и царскую Россию в прежние времена. Кстати, работа называется весьма любопытно: the Anglo-US drive into Eurasia and the demonisation of Russia. Т.е. демонизация России, что собственно, мы и наблюдаем.

    Зачем нам идеология победы? Это идеология выступает неотъемлемым составным элементом самоуважения наших граждан, их консолидации, их веры в возможности и перспективы России. Какую память о войне унаследует следующее поколение граждан страны и останется ли для них война столь значимым моментом в национальной истории? И добавим: будут ли они чувствовать себя преемниками победителей и свято беречь победу как национальный символ России, хотя Россия вне победы, на мой взгляд, существовать как Россия вряд ли сможет. Благодарю за внимание.

Бойко-Великий В.В.: Спасибо большое за очень интересный доклад. Вопросы, пожалуйста, к докладчику.

Сотрудник журнала «Славянка»: Я хорошо знаком с авторами термина консциентальное оружие и я их уговорил этот термин больше никогда не употреблять как крайне неудачный.

Тузиков А.Р.: Я сказал: идеологическое оружие.

Сотрудник журнала «Славянка»: Я перехожу к вопросу. Поскольку тему Вы затронули крайне интересную и крайне актуальную. Все здесь сидящие историки знают, что фальсификация происходит много тысяч лет, т.е. это некий объективный процесс. Некая социальная потребность определенной части человеческой цивилизации. Так вот, в силу объективного характера этого процесса, как Вы думаете, существуют ли какие-то закономерности объективные, вынуждающие часть человеческой цивилизации этим делом заниматься?

Тузиков А.Р.: Я так отвечу. То, что называется фальсификацией для одной стороны, для другой стороны называется попытка одержать победу в культурной гегемонии. Скорее, не военно-политическую, а политическую и конкурентную, поскольку конкуренция держав на Земном шаре наблюдается на протяжении практически всей истории... Хантингтон об этом гораздо позже сказал, еще Данилевский вообще-то об этом писал.

Бойко-Великий В.В.: Спасибо. Следующий вопрос, пожалуйста.

Курляндский И.А.: Я хочу Вас спросить. Собственно, у меня два таких вопроса: я слышал Ваше выступление очень внимательно и пытался понять, Вы какую-то единую идеологическую точку зрения вырабатываете на войну... идею развития идей-вирусов. Вы боретесь не с фальсификацией без искажений, как Вы сказали, а именно с какими-то не с теми идеями. Я правильно понял, да?

Тузиков А.Р.: Значит так. Фальсификация – это очень распространенный в исторической науке термин, связанный с неверной преднамеренной трактовкой имеющихся источников, версий доминирующих и прочее. Когда мы говорим о социальных технологиях, то в данном случае точнее будет употребить термин идеологическое противоборство, а инструменты идеологического противоборства – внедрение идей-вирусов, которые нацелены в сегодняшних условиях на переоценку, переинтерпретацию уже известных всем и принятых версий. Взглянуть по-новому, давайте вскроем белые пятна, – вот она технология.

Курляндский И.А.: Так может, белые пятна и надо вскрывать?

Тузиков А.Р.: Маленькая тонкость. Культурная гегемония предполагает добиться некоего монопольного права на трактовку этих самых белых пятен. Можно по-разному интерпретировать одно и то же белое пятно.

Курляндский И.А.: А вы против такой интерпретации?

Тузиков А.Р.: Я за функциональную интерпретацию. Ну, можно вот так сказать. Представьте себе интерпретацию, которой пользуется сегодня такой радикальный либеральный лагерь: России не очень повезло с самодержцами – этот пил, второй еще чего-то не то делал, третий ошибался постоянно, четвертый слабоумный был, ведь как же мы читали об этом. Не надо скрывать страшную правду. Всю правду расскажем.

Курляндский И.А.: Я хочу Вам напомнить, что существует статья Конституции РФ, что ни одна из идеологий не может останавливать... Это первое.

Тузиков А.Р.: А вот можно ответить? Это политической идеологии касается, «измов». Нигде не написано, что гражданская консолидация противоречит основам Конституции. Спор о терминах вечен.

Бойко-Великий В.В.: Спасибо.

Галенин Б.Г.: ...Я хочу Вас поблагодарить за сообщение. Есть такое мнение маршала Василевского из мемуаров, что стратегическое дарование Сталина и с 1941 года не может подвергаться сомнению. Это проверялось в политике. Степень его военного дарования была настолько высока, что он с 1943 года мог руководить фронтовыми операциями. А до армейских чинов ему не было смысла спускаться. Вы согласны с таким утверждением Василевского?

Тузиков А.Р.: Как социолог я придерживаюсь того, что идеи интерпретации возникают не в голове свободно мыслящего мыслителя. Они созвучны, а уж публичное их изложение созвучно времени этого изложения и времени высказывания. Надо задать вопрос: а когда Василевский эту мысль высказал? Что тогда происходило в публичном пространстве? Что доминировало, какие позиции доминировали, понимаете? И вот тогда после этого уже начинать пытаться вести с Василевским какой-то диалог. Я не военный специалист. Я не возьму на себя оценивать стратегические компетенции Сталина как полководца. Я его упомянул только в связи с тем, что десталинизация Победы для России сегодня опасна. Именно на этом настаивают наши конкуренты и противники. Или как удачно Путин выражается – партнеры.

Галенин Б.Г.: ...А я хочу сказать, что в этой позиции есть какая-то однозначность. По высказываниям адмирала флота Исакова, Василевского, Сталин был полководцем общемирового класса.

Тузиков А.Р.: Еще раз говорю. Я не специалист, но эта мысль мне не чужда. Я выразил ее в том смысле, что трудно представить себе, что во главе ставки верховного командования армии, которая одержала победу, стоит полное военное ничтожество. Вот в истории такого, по-моему, еще не было. Как правило, если ничтожество командовало армией, армия терпела поражение.

Бойко-Великий В.В.: Спасибо большое. Еще один вопрос? Пожалуйста.

Махотин А., слушатель: У меня просто реплика. Военно-техническая. Именно Сталин и Гитлер и при производстве танков настояли на поставке крупнокалиберных пушек, и именно это в корне изменило ход войны. Сами военные специалисты говорят, что именно их политическое предвидение изменило, в общем-то, даже соотношение таких войсковых сил...